"МАМОЧКА, МАМА, ПРОСТИ, ДОРОГАЯ..."
(История старинной блатной песни)

           
***

Мамочка, мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
С вором ходила, вора любила.
Он воровал, воровала и я.
С вором ходила, вора любила.
Вор воровал, воровала и я.

Раз темной ночкой пошли мы на дело.
Вор погорел, погорела и я.
Ах, вор вот оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня.

Пытал меня мусор, крыса позорная:
"Рассказывай, сука, с кем в деле была!"
А я отвечала гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"
А я отвечала гордо и смело:
"Это душевная рана моя!"

Мамочка, мама! Увидишь ты вора,
Скажешь ему - я в тюрьме умерла, ай...
С вором ходила, вора любила.
Гуляй, мой парнишка, не выдам тебя!
С вором ходила, вора любила.
Гуляй, мой хороший, не выдам тебя!

Мамочка, мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
С вором ходила, вора любила.
Он воровал, воровала и я.
С вором ходила, вора любила.
Вор воровал, воровала и я.

(расшифровка фонограммы в исп. Л. Успенской)


Эта старая уголовная песня, относится, скорее всего, к началу 30-х годов. Наиболее ранний вариант записан студенткой ВРЛУ Н. Холиной в камере Московского уголовного розыска в 1932 году. В качестве приложения этот ранний текст приводится в нашем издании. Дмитрий Сергеевич Лихачёв цитирует «Мамочку» в одной из своих статей 1933 года. Песня всегда была чрезвычайно популярна среди уголовниц. В эстрадном варианте наиболее известно исполнение «Мамочки» певицей Любовью Успенской Ниже я привожу один из самых «древних» вариантов песни — в том виде, который мне удалось восстановить. Думается, он относится к самому началу 30-х, когда движение «честных воров» только зарождалось. По «воровскому закону», «мокрушничество» (преступление с убийствам) считается «недостойным» настоящего уголовного профессионала, тем более «вора». К моменту создания «Мамочки» этот тезис, как видно, ещё не полностью сформировался:

***
Мамочка, мама, прости, ради Бога,
Что дочка воровкой на свет родилась.
С вором ходила, вора любила
И воровайкой (1) сама назвалась.

Раз тёмной ночью мы фрея (2) прибрали, (3)
Фрей кипишнулся, (4) и нас засекли.
Вор проканал, (5) а меня зачурали (6)
И в уголовку (7) менты сволокли. (8)

Бил и допрашивал aгент с наганом: (9)
С кем ты на мокром, (10) паскуда, была?
Я же так гордо ему отвечала:
Это душевная тайна моя».

Мамочка, мама, увидишь ты вора,
Скажешь ему – я в тюрьме умерла.
С вором ходила, вора любила,
Гуляй же, мой мальчик, не выдам тебя.
С вором ходила, вора любила,
Гуляй же, мой мальчик, не выдам тебя.

(1) Воровайка — воровка.
(2) Фрей — то же, что «фраер» в старом значении: жертва, человек, далёкий от блатного мира.
(3) Прибрать — убить.
(4) Кипишнуться — поднять шум, крик.
(5) Проканать — притвориться невиновным и избежать наказания.
(6) 3ачурать — арестовать («старая феня»).
(7) Уголовка — уголовный розыск.
(8) Сволокли – доставили. Современный вариант этого куплета звучит иначе:
«Раз тёмной ночкой пошли мы на дело;
В деле был вор, а на шухере – я.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня».
(9) Вариант – «Бил меня агент, бил и начальник».
(10) Мокрое, мокрое дело, мокряк – убийство.

Существует много вариантов песни. Этой песне уже сто лет - она появилась в годы первой русской революции. Первоначально в ней пелось о революционерке и жандармах ("Сумрачно в женской тюремной больнице..."). Почти без сомнения, что именно легендарная эсерка-террористка Мария Спиридонова была первой героиней песни - и в блатных, и в партизанских вариантах встречаются подробности ареста и допроса Спиридоновой, в далеком 1906 году потрясшие Россию ("череп проломленный, глаз не видать", "били нагайкой" - позднее стало "били наганом"). Такое обращение с арестованными было дикостью для довольно либеральной России того времени, не говоря уже о том, что Спиридонова была дворянкой (16 января 1906 года в Тамбове, Мария Спиридонова разрядила револьвер в губернского советника Луженовского, который руководил подавлением крестьянских восстаний на Тамбовщине. При аресте она была подвергнута жестоким пыткам и издевательствам, что получило всероссийскую огласку. В то время Мария Спиридонова стала самым популярным женским образом в России, причем абсолютно заслуженно - она очень достойно вела себя на следствии и затем на каторге. ). Описываемые события относятся к началу 1906 года (соответственно, в том же году песня и возникла). Интересна дальнейшая ее судьба - она является прямой предшественницей популярняйшей поныне блатной песни «Мамочка, мама, прости дорогая...»:

***

СУМРАЧНО В ЖЕНСКОЙ ТЮРЕМНОЙ БОЛЬНИЦЕ...
(Песня о Марии Спиридоновой)

Сумрачно в женской тюремной больнице,
Сумрачный день сквозь окошко глядит.
Грустно, вся в черном, при дочери милой,
Старая женщина плачет сидит.

Эта несчастная дочь ее Мария
С грудью разбитой, при смерти лежит,
Места живого на теле не видно,
Череп проломлен, и глаз не глядит.

Слабую руку она протянула,
Чтобы родную ей руку пожать.
Мать поцелуями руку покрыла
И начала еще громче рыдать.


Причем, и эта песня, в свою очередь, должна иметь еще более старую песню-источник мелодии - из "хитов" тех лет. Вероятно, это "Умер бедняга в больнице военной..." Якова Пригожего на стихи Константина Романова, написанная в 1885 году(в 1908 г. исполняла Надежда Плевицкая) - фрагментами она совпадает по тексту с песней о Марии Спиридоновой и ее наиболее "архаичными" переработками о воровке:

***

УМЕР БЕДНЯГА В БОЛЬНИЦЕ ВОЕННОЙ

Умер бедняга в больнице военной,
Долго родимый лежал.
Эту солдатскую жизнь постепенно
Тяжкий недуг доконал.

Рано его от семьи оторвали,
Горько заплакала мать,
Всю глубину материнской печали
Трудно пером описать!

С невыразимой тоскою во взоре
Мужа жена обняла,
Полную чашу великого горя
Рано она испила.

И протянул к нему с плачем ручонки
Мальчик, малютка грудной…
Из виду скрылись родные избенки,
Край он спокинул родной.

В гвардию был он назначен, в пехоту,
В строй наш на долгом пути,
Сдали его в государственну роту
Царскую службу нести.

С виду он был новобранец хороший,
Бойкий, смышленый, живой,
Кровь с молоком, во всю щеку румянец,
Ну молодец-молодцом.

Цингу, и голод, и холод
Русский солдат испытал,
Все же перед самою смертью
Он Порт-Артур вспоминал.

Крепость, ты, крепость, была недоступная,
Но все же пришлось нам отдать…

"Умер бедняга в больнице военной" - "Скучно и мрачно в больнице тюремной"
"И протянул к нему с плачем ручонки" - "Опухшую руку она протянула"
"Горько заплакала мать" - "А матери слезы рекой покатились"


Современная "Мамочка, мама..." поется на другую мелодию, чем "Умер бедняга", и даже по размеру они не совсем совпадают: чётные строчки у "Мамочки" длиннее - но, что характерно, хоть и очень редко, но и в воровской песне зафиксированы куплеты с укороченной чётной строкой - как это было в "Умер бедняга", - перемешанные с куплетами "современной длины": то есть два стихотворных размера в пределах одной песни. Какое-то время они сосуществовали - значит, и мелодия когда-то не была стабильной.

Версии о воровке появились не позднее середины 1920-х (известна публикация 1926 года, г. Иркутск), а к началу 1930-х воровская песня фиксируется уже более-менее в современном виде. Видимо, тогда и поменялось первоначальное "не плачь, дорогая!" на "прости, дорогая!" - в ранних версиях героиня утешала мать, а в поздних извиняется.

В реальной истории человеческая справедливость восторжествовала - палачей Марии эсеры пристрелили в том же 1906 году, а ее саму освободила Февральская революция. Но песенная история все равно настигла ее  - в 1941 году. Спиридонова погибла от НКВДшной пули, в числе других заключенных Орловской тюрьмы. А песня "ушла на фронт" - в годы Великой Отечественной в ней пелось о девушке-партизанке ("Скучно и мрачно в больнице тюремной..."):

***

СКУЧНО И МРАЧНО В БОЛЬНИЦЕ ТЮРЕМНОЙ...
(Песня о партизанке)

Скучно и мрачно в больнице тюремной,
Свет сквозь решетку на волю глядит.
А над больною, совсем изнуренной,
Матерь плачет, рыдает стоит.

Дочка больная совсем умирает
С разбитой грудью и вся в синяках.
Места живого на ней не сыщешь,
Спит она, бредит в тех горестных снах.

Стук услыхала, она встрепенулась,
Пить попросила, увидела мать.
Руку больную она протянула,
Чтоб(ы) ей матери руку пожать.

У матери слезы обильной рекой
Облили щеки и нежную грудь.
- Мама, родная, не плачь, дорогая,
Дочь партизанку навеки забудь.

Били меня там нагайкой и плетью,
Били все те, кому было не лень.
Бил сам начальник с таким оскорбленьем,
С детства которых не слышала я.

Скучно и мрачно в больнице тюремной,
Свет сквозь решетку на волю глядит.
А над больною, совсем изнуренной,
Матерь плачет, рыдает стоит.

(записана в Латвии в 1965 г. Иваном Фридрихом от 45-летней Устинии Ивановны Василевской, бывшей партизанки. По словам исполнительницы, песня была популярна среди партизан Латвии).

Какие времена, такие герои. Сейчас наверное сложили бы песню о русской шахидке ("С чеченом ходила, чечена любила") или антиглобалистке ("Мамочка, мама, не плачь, дорогая, что анархистку на свет родила...").


ДРУГИЕ ВАРИАНТЫ:

***
 
"СКУЧНО И МРАЧНО В БОЛЬНИЦЕ ТЮРЕМНОЙ..."
(наиболее ранний вариант фольклорной обработки)

Скучно и мрачно в больнице тюремной.
Сумрачный день сквозь решетку глядит.
Бедная Оля тихонько проснулась,
Видит - мамаша стоит:

"Бедная мама, прости, дорогая,
Дочку-воровку свою!
Я умираю так гордо и смело,
Тайну скрывая свою.

Он сплитовал(1), а меня задержали,
И в уголовку меня привели.
Долго допрашивал агент из МУРа:
"С кем ты вчера на мокрухе была?
Я отвечала так гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"

Били легавые, били наганом,
Бил и начальник в то время меня,
Я отвечала так гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"

Милая мама, прости, дорогая,
Скоро умру теперь я.
Если увидишь ты вора на воле,
То передай, что, любя, умерла."

(записано в 1932 г. студенткой ВРЛУ Н. Холиной (МУР, камера)

(1) Сплинтовать (также "сплетовать") - убежать. Устаревшая "феня", 30-е годы. Существовала шутливая присказка - "Шухер на бану: метёлка сплетовала!"  То есть - "шум на вокзале: сбежала подозрительная девица".


***

"МРАЧНО И СЫРО В БОЛЬНИЦЕ ТЮРЕМНОЙ..."

Мрачно и сыро в больнице тюремной,
Мрачно и сыро в больнице сырой...
А на кровати лежала девчонка
С разбитою грудью, разбитой рукой.

Опухшую руку она протянула,
Увидела мать, попросила воды...
"Прости меня, мама! Прости, дорогая -
Все это мальчишки меня довели.

Я встретила вора, вора на свободе,
Вор воровал, воровала и я.
Вор воровал, а я продавала.
Вор убежал, а поймали меня.

Пытал меня мусор, крыса позорная:
"Рассказывай, сука, с кем в деле была?"
А я отвечала гордо и смело -
Это душевная тайна моя!

Если ты встретишь вора на свободе,
То передай - я в тюрьме умерла,
И, умирая, гордо шептала:
"Мой милый мальчишка, не выдам тебя."

Мрачно и сыро в больнице тюремной,
Мрачно и сыро в больнице сырой...
А у порога лежал труп девчонки
С разбитою грудью, разбитой рукой...

(записано И. Бордусенко в 1977-79 гг. (с. Таганча, ИТК-68)


***

"МАМА, МАМА, МАМА ДОРОГАЯ!"

Мама, мама, мама дорогая!
Прости, что воровку на свет родила.
С вором я ходила, вора я любила,
Вор воровал, воровала и я.

Как-то раз пошли мы с ним на дело,
Вор погорел, погорела и я.
Вор оторвался, а я не успела
И уголовка стащила меня.

Бил меня начальник, бил меня надсмотрщик -
Только плакала бедная я.
А теперь лежу я в тюремном лазарете
Вся в синяках, избитая я.

Мама, мама, если вора встретишь,
Скажи, что воровка в тюрьме умерла,
А, умирая, шептала при этом:
"Милый мой мальчик, не выдам тебя..."

Мама, мама, мама дорогая!
Прости, что воровку на свет родила.
С вором я ходила, вора я любила,
Вор воровал, воровала и я.

(расшифровка фонограммы в исп. А. Северного, 1978 г.)


***

"ТИХО И МРАЧНО В ТЮРЕМНОЙ БОЛЬНИЦЕ..."
(вариант песни о Марии Спиридоновой)

Тихо и мрачно в тюремной больнице,
Сумрачный день сквозь решетки глядит,
И перед дочерью бледной и хилой
Мать ее, с плачем старушка стоит.

Дочка ее там Тамара лежала
В тяжком бреду и в глубоких слезах,
С грудью пробитой, бессвязно болтая,
Череп проломленный, глаз не видать.

Чуть пробудилась, от бреда очнулась,
Пить попросила, увидела мать,
И протянула худые ручонки,
Чтобы обнять престарелую мать.

А матери слезы рекой покатились,
Всё орошило лицо ее, грудь.
"Полно, родная, не плачь ты так сильно.
Дочку Тамару свою позабудь.

Ох, мама ты, мама моя родная,
Это последняя просьба моя:
Если увидишь его на свободе,
То передай - за него умерла.

Мы погорели с ним на мокрухе.
Он погорел, погорела и я.
Он плитовал, а меня задержали
И в уголовку забрали меня.

Долго допрашивал начальник с наганом
С кем я в то время на деле была.
А я отвечала гордо и смело:
"Это душевная тайна моя."

(текст из сборника Н.Хандзинского "Блатная поэзия", Сибирская живая старина, Иркутск, 1926г.)


***

"ГУЛЯЙ МОЙ ХОРОШИЙ!"

Мамочка-мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
Вора любила, за вором ходила,
Вор воровал, воровала и я.

Раз, темной ночкой, пошли мы на дело,
В деле был вор, а на шухере я.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня.

Мусор пытал меня, крыса позорная:
«Сказывай, сука, с кем в деле была?»
А я отвечала гордо и смело:
«Это душевная тайна моя!»

Мамочка-мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
Вора любила, за вором ходила,
Гуляй, мой хороший, не выдам тебя!

(сборник "Блатная песня", изд-во "ЭКСМО-Пресс", 2002г.)

 
По материлам книги Фимы Жиганца "Русский шансон: тексты, ноты, история" (Ростов-на-Дону: изд. Феникс, 2005г.) и материалам сайта: www.a-pesni.narod.ru

© "Northern Encyclopedia"
www.arkasha-severnij.info
Design by "EDVI   AS" Studio
Copyright © 2006 "EDVI   AS" Studio  /  NARVA-RIGA-PriBaltikA
All Rights Reserved