| На главную страницу | Другие материалы об истории блатного фольклора и жанра |
|
ТЮРЕМНАЯ ЛИРИКА
И ШАНСОН.
/автор: Стефано Гардзонио/ Справка об авторе: Стефано Гардзонио - профессор итальянского университета г. Пиза (University of Pisa) и президент Ассоциации Итальянской Славистики (Association of Italian Slavists). Автор книг и научных публикаций о культуре 18-го века в России, поэзии, русской эмигрантской литературе и о современной российской культуре. В 2003-2004 гг. выпустил ряд материалов о некоторых культурных аспектах русского шансона: статья "Русская провинция между мифом и стереотипом в "русском шансоне" (кн."Russian Literature" LIII 2003г.), статья "Тема пути, место действия, метрополия и периферия в русской музыкальной поэзии" (кн."Геопанорама русской культуры. Провинция и ее локальные тексты" 2004г.).
Бригадир, чего ты сердишься? Тут тебе не Нижний Новгород, А Вышний Волочок. (М.Танич, из реп-ра анс."Лесоповал") Как отмечал еще десять лет назад профессор фольклористики С.Ю.Неклюдов, эпоха традиционного фольклора "безвозвратно миновала" и теперь перед исследователями стоят материалы и явления другого порядка, относящиеся к так называемому "современному городскому фольклору" (или "постфольклору"). Данное обстоятельство касается и жанра тюремной лирики, чье историко-типологическое описание, увы, до сих пор еще однозначно не осуществлено. Даже на терминологическом уровне есть еще большая путаница и явная несогласованность. Традиция тюремной песни пережила несколько разных фаз. Старые песни каторги и неволи получили новый импульс еще в XIX веке, когда вошли в репертуар известных русских певцов (например, Н.Цыганов и Ф.Шаляпин). Они создавались в русле фольклорного творчества, но одновременно и в фольклорной традиции, как устной, так и "письменной". Порой, под определением "песни русских поэтов о неволе", входили стихи русских поэтов (напр. А.С.Пушкина, Ф.Н.Глинки, А.К.Толстого, Н.А.Некрасова и т.д.), посвященные теме заключения, ссылки и прочее. Тюремные песни называли по-разному: песни каторжные, судебные, арестантские, бродяжие и т.п. Тюремная песня стала особо развиваться в ХХ веке в разных формах и поджанрах в русле городского романса (также, в связи с большим успехом цыганского романса и, в частности, жанра жестокого романса) и так называемой блатной песни (напомню, что под понятием "блатная музыка" подразумевается особое воровское арго), песни "преступного, уголовного мира", песни "босяцкого жанра" и т.д. Эти жанры стали рапространяться на эстраде и довольно скоро превратились в массовое явление. Утверждались таким образом и специфические местные традиции, как, например, в Петербурге или на юге России (в частности, в Одессе, где особо развитой оказалась эстрадная традиция). К началу века относятся также первые научные попытки описания жанра, как с музыкально-литературной, так и социально-культурологической точки зрения. Я не намерен приводить здесь все многочисленные интерпретации данного феномена и не возьмусь за сложный вопрос о социально-политической истории жанра в русском и советском временном пространстве, о его бытовании, о его запретности и т.д. Напомню только, что после исторических трудов русских и советских фольклористов первой трети ХХ века (например сборники: "Песни каторги" 1908, "Песни отверженных" 1912-1913, "Песни каторжника" 1910, "Песни колодников" 1911, "Новые песни каторжан " 1914, научные работы Н.М.Хандзинского, Ю.М.Соколова и т.д.), только относительно недавно появились важные ислледования об этом вопросе, как, например, статья А.Синявского "Отечество. Блатная песня...", работы В.С.Бахтина, антология М.Шелега "Споем жиган. Антологив блатной песни" 1995, сборник "Фольклор и культурная среда ГУЛАГа" 1994, и обширный научный труд М. и Л.Джекобсонов "Песенный фольклор ГУЛАГа, как исторический источник" (1917-1939), 1998. Большое распространение блатная и в том числе тюремная лирика, имели в начале советской эпохи, как форма демократического и даже революционно-настроенного творчества. Репертуар стал развиваться и жанр примкнул к массовой авторской и анонимной продукции городского романса. Именно на основе городского (жестокого) романса довоенных лет создавалась, например, знаменитая блатная песня "Мурка". Таким образом, успех "блатной песни" стал явлением массовой культуры. В этой связи стоит отметить, в частности, деятельность молодого певца Леонида Утесова. С середины тридцатых годов отмечается "уход жанра в подполье". К этой фазе принадлежит богатейшая традиция песни советского ГУЛАГа. Данная традиция представляла собой, как повторение традиционного репертуара в новых "исторических условиях", так одновременно и создание нового репертуара текстов. Уже в послевоенные годы в новой тюремной лирике можно отметить некоторую смежность по духу и интонации с жанром авторской песни. Этот факт станет очевидным в творчестве таких авторов, как Александр Галич , Владимир Высоцкий и чуть позже Александр Розенбаум (список, разумеется, гораздо богаче). Тюремная и блатная лирика становятся существенным элементом традиции "магнитофонного самиздата", и в этом аспекте она даже принимает черты эстрадной песни, в различных ее разновидностях: ресторанная музыка, цыганщина, джазовая песня и так далее, как, например, в творчестве Аркадия Северного и анс."Братьев Жемчужных". Интерес к блатной песне обусловлен несомненно также советским кино (уже от первого звукового фильма "Путевка в жизнь", до некоторых ролей Владимира Высоцкого на экране). Относительно недавно тюремная лирика вошла в "гибридный" жанр "русского шансона", где сочетаются разные жанры русской песенной традиции, от стилизованной блатной лирики, до новой аранжировки традиционных каторжных песен и советской дворовой песни, до эстрадного переделывания авторской песни или имитации французского и заокеанского шансона. Об этом жанре приведу краткое описание, недавно предложенное Л.И.Левиным: "В последнее время, когда сняты все запреты (в том числе и на ненормативную лексику), традиционная фольклорная и авторская блатная песня имеет самую широкую аудиторию и обширный круг исполнителей - от созданной М.Таничем группы "Лесоповал" до В.Цыгановой, Л.Успенской, А.Апиной и др. Под французско-нижегородским жанровым псевдонимом "русский шансон", блатная песня оказывает прямое и непосредственное воздействие на развитие популярной эстрадной песни, становится неотъемлемым и весьма значительным элементом современной песенной культуры" (Л.И.Левин, "Эстрада России. Двадцатый век." 2000г.). После этого краткого описания истории тюремной лирики в новой русской культуре, вернемся к сегодняшнему дню и обратимся к материалам, изданным в уже упомянутой книге Е.Ефимовой - "Современная тюрьма. Быт, традиции и фольклор" (2004г.). В приложениях к этой капитальной монографии, автор приводит многие интересные примеры современного письменного фольклора заключенных. Среди них стоит отметить альбомы, созданные колонистами Можайской ВТК. В данных сборниках можно найти многочисленные тексты песен, которые хорошо представляют репертуар современного тюремного песенного фольклора и даже предлагают некоторые дальнейшие описания их жанровой организации. Первый альбом состоит из традиционных и популярных тюремных баллад, но в них можно найти и образцы стилизованной блатной песни 1980-90 гг. и даже русского шансона. Приведем несколько примеров. Самый первый текст в книге - "Кольщик", это текст песни тверского певца Михаила Круга (1962-2002), одного из самых популярных авторов русского шансона (ему принадлежит шлягер "Владимирский централ"). Хотя сам Круг не "сидел" и не принадлежал преступному миру (однако, был убит дома в родном районе "Пролетарий" в г. Твери), его песни и сам его образ особенно любят в тюремной среде и в колониях. Текст анонимного колониста содержит небольшие отклонения от оригинальной песни, но соблюдает метрическую структуру. Дальше встречаются традиционные блатные песни типа "Север, Север - далекие страны!", "Моя милая мама, я тебя не ругаю..." (вариант "Здравствуй! Милая мама..."), "В Московском городском суду"(известная тюремная баллада), "Седой" или "Случай на Севере...", теперь известная в исполнении Петлюры (Ю.Барабаш (1974-1996), певец из Ставрополья, погиб совсем молодым. Благодаря своим песням о малолетке и вольной жизни блатных стал настоящим мифом для провинциальной и маргинальной молодежи), "Малолетка" ("Как на Невском проспекте у бара...") и так далее. Самодеятельные песни, типа "Дым костра создает уют", которая является дворовым вариантом авторской песни "Едкий дым создает уют" (1958г.) Н.Карпова и В.Благонадежина, детская песенка "Дельфин" ("В океане средь могучих волн"), афганские песни "Стоит сосна, река жемчужная течет", сатирические и неприличные песни советского периода как: "А на свободе так весело сегодня" ("Праздник Новогодний"), "Поздней осенней порой" или "Осенний шептал ветерок" (приписывается С.Есенину, теперь известна в исполнении Михаила Гулько), воспринимаются как явная стилизация самодеятельного лагерного или "окололагерного" фольклора. Интересно отметить, как вариант можайского альбома вместо эксплицитного намека на тюрьму: "Я пью за тех матерей Что сына в тюрьму провожают..." предлагает более эвфемистический: "Что сына туда провожали..." Среди песен встречается также известный текст Владимира Высоцкого: "За меня невесты отрыдают честно" ("Невесты"). Второй альбом гораздо богаче предыдущего и содержит многие традиционные блатные песни: "Таганка", "Мурка", "Паренек" ("Серебрился серенький дымок"), "Как от самого белого моря". Лагерные песни: "За окном кудрявая, белая акация", "Седой" ("Случай на Севере был в отдаленном районе"). Пионерские дворовые: "Каштаны" ("Не шелестите каштаны..."), "Вязаный жакет" (впервые стала известна в исполнении М.Шуфутинского) и "Тополя, тополя все в пуху...". Там же и ироническая переделка песни Ю.Энтина - "Ничего на свете лучше нету...": "Не чего на свете лучше нету Вместе с этим во втором альбоме отмечается большое количество текстов, принадлежащих к новой традиции русского шансона: Песня "Конвой" (известная в исполнении А.Шуфутинского), одесская песня "Налетчик Беня" (теперь известный хит в исполнении Петлюры и того же Шуфутинского), песня "Малолетка" Владислава Синицкого (известна в исполнении Валерия Шунта), "Осенний дождь" (М.Круга) - примеры современного шансона, распространенного в среде низовой субкультуры. Не должно представлять большой трудности реконструировать самые прямые источники молодого колониста. Это кассеты и песенники русского шансона середины 1990-х гг. По хронологическим границам, составление можайских альбомов совпадает именно с резким распространением и успехом шансонного репертуара в разных его жанровых "подразделениях" (шансон блатной, лирический, разгульный, фартовый и т.д.). С этой точки зрения красноречиво присутствие во втором альбоме, хоть и с разночтениями, текста песни "Птичий рынок". Песня принадлежит известному автору эстрадной песни и шансона, создателю группы "Лесоповал", Михаилу Таничу. Она является успешной стилизацией дворовой песенки малолетки: Птичий рынок, он и лает, и поет, Из всего сказанного становится очевидным, как новая линия "русского шансона" решительно привилась к традиции русской блатной песни и, в частности, к традиции лагерной лирики и, таким образом, вошла в современную традицию лагерной фольклорной лирики. "Гибридный" жанр шансона, яркое явление сегодняшней массовой культуры, формируется и развивается на примерах песенного фольклора (как в форме, так и в тематике), как их стилизация. Дальше, комбинируя фольклорную традицию с элементами авторского творчества, шансон, благодаря своей природе продукта массового сочинительства, возвращается в русло фольклорного употребления. Шансон, конечно, эстетически более разработан, как в музыкальном так и в стихотворном оформлении, черты его фольклорности вторичные, осознанные. Однако именно его стилизованность, его стремление к наивности, определяют его дальнейшую судьбу, его фольклоризацию, даже в тех случаях, - как бывает с репертуаром ансамбля "Лесоповал", - когда разнообразие и оригинальность текстовых и музыкальных элементов довольно высоки. (автор Стефано Гардзонио, 2004) © S.Garzonio © Toronto Slavic Quarterly Academic Electronic Journal in Slavic Studies © "Northern Encyclopedia" 'lmpae.newkro.info', "request_uri"=>getenv('REQUEST_URI'))); print $lmpan->return_announcements(); ?>  |