Честно говоря, сегодня мне страшно смотреть на свое детище - этот опус, или эссе, или как там еще его обозвать... Многие, - да что там многие! - почти все мысли, высказанные здесь, уже безнадежно устарели. По сути - это просто сборник курьезов и заблуждений. Весело ж, должно быть, они выглядят в сочетании с тем претенциозным стилем, в коем они были изложены! Однако ж... ничего переписывать я не стану, и не изменю ни одной запятой. Пусть сегодняшнему читателю многое здесь покажется диким, но пройдет еще сколько-то лет, и... Имею я наглость думать, что творение мое еще будет представлять интерес. Хотя бы как добросовестно зафиксированные заблуждения человека конца 80-х годов, который ничего иного в то время просто и не мог сочинить. Может, потомкам это будет и интересно. Ну, ведь бывает же интересно современным людям, хорошо знакомым с научной географией, почитать совершенно дикие взгляды античных авторов, или какого-нибудь Кузьмы Индикоплова, - о трех китах, черепахе, и людях с песьими головами…


Дм. Петров, 2005
________________________________________________________________


Наверное, про блатной или уличный жанр я знаю не больше других, но свою пару слов сказать все же хочется... Потому что в далекой зеленой юности, в середине 70-х, довелось мне как-то пересечься с некоторыми интересными людьми - питерскими музыкальными коллекционерами. В том числе - с джазовым музыкантом Владимиром Шестериковым, который одновременно был и "руководящим работником" с фортепианной фабрики "Красный Октябрь". А потом, в 1979, - и с одним из тех деятелей, кто в начале 70-х живьем писал Северного и других, - Виктором Ивановичем Кингисеппом. Правда, тогда он Северным уже не работал, а с С. И. Маклаковым имел вообще какие-то неприязненные отношения. Поэтому с маклаковской конторой мне тогда контактировать не пришлось, и с самим Северным, - тоже... Хотя Кингисепп с ним иногда и встречался, но я, к сожалению, в это вписаться не успел, и живого Аркадия Северного увидать и услышать мне так и не довелось...

Конечно, уже тогда, в начале 80-х, я пытался нарыть "из первоисточников" какую-то информацию о том, как творилась в Совдепе блатная музыка, - но довольно хреново. Кингисепп был неразговорчив по жизни, да к тому же - занимался он делом, по советским понятиям, полукриминальным; ну и, видать, привык темнить и создавать на разные случаи всякие легенды и "версии". И похоже, что меня он тоже этим кормил, мешал правду с вымыслом, и половину не договаривал. К тому же, в те годы власть начала затягивать гайки насчет всего этого дела, некоторых коллекционеров замели за незаконную торговлю и спекуляцию; посадили, как известно, и многих исполнителей - Звездинского, Шеваловского, Беляева, Новикова. Компания Маклакова из-за этого совсем замкнулась в себе, и вылезти к ним в друзья как-то не получалось. Потом-то, конечно, настала свобода, но Кингисепп в 1990 году умер, а к Маклакову и другим деятелям уже стала подъезжать настоящая пресса... Хотя у них, как и у Кингисеппа, наверняка хватало заготовленных "версий" - сознательных мистификаций. Теперь уж, правда, не для конспирации, а для чего-то другого... В общем, то, что начали публиковать об истории блатной музыки в начале 90-х, окончательно запудрило мне мозги. В итоге осталось плюнуть на все это дело, и записать хотя бы то, что узнал, пытаясь вывести что-то вразумительное из набранных взаимоисключающих версий.

Кое-что получалось, но у меня с детства была дурная привычка все анализировать, и как-то в записках меня понесло на исторический, социальный, экономический, психологический, музыковедческий и прочий анализ. Вот что в итоге у меня получилось, и обозвал я это -

ЛЕГЕНДА В БЛАТНОМ ЖАНРЕ.
 

Есть в Истории нашей одна, еще не вполне рассказанная, страница из времен Застоя... то бишь эпохи, что тогда называли - Развитой Социализм... Какие были времена! Ржать, между прочим, тут не фиг,- конечно, коммунистический мрак, бардак, маразм и так далее... но ведь нам, охламонам, тем не менее, весело было. Есть чего вспомнить... А вспоминать теперь только и остаётся - смешная та жизнь со всем своим колоритом и духом давно улетела в помойку истории. Можно кое в чем подбить бабки, - и вот, ребята, как вспомнишь тот сумасшедший домик... вернее, нашу как раз таки внесоветскую жизнь, абсолютно параллельную всем партийным съездам и брежневским юбилеям... Столько в ней было самого разного и интересного, что можно расписывать до бесконечности... но, наверное, каждый среди всего прочего вспомнит про наш советский магнит-самиздат. И про то, как канала по магнитным дорожкам Союза подпольная самодеятельность блатного жанра... Какая там была колоритная музыка, какие были исполнители, и в каком ореоле легендарности все это существовало! И что со всем этим сталось... Вот эти дела-то и не дают мне спокойно жить. Ну так, пока все это еще действительно на памяти здравствующего поколения, попробую и я ляпнуть чего-нибудь умного...

Ну, что ж, - вначале, как известно, было Слово... а у нас, ежели говорить о том, с чего и откуда это все завелось, началом надо считать то, что просто была в России такая Музыка... То ли "блатная", то ли "современный городской фольклор"... но для меня обозвать её ближе всего к натуре, наверное, так - Уличный жанр. Он конечно, тоже не с неба упал; но крайне занятную летопись об его истоках, корнях и истории стоит только начать...- так в ней с концом и зароешься. Будем, стало быть, проще - упал. Итак, Уличный жанр. Подземная вселенная российской культуры, зеркало жизни и времени, душа народа в живой песне...- да уж, можно воздвигнуть целые колоннады таких штампованных общих фраз с дешёвым пафосом, по сути-то ничего и не говорящих. Да и зачем вообще разводить высокий словесный понос о том, что надо не знать, а чувствовать? Эта музыка всё говорит сама за себя, - тому, кто способен вместить, конечно...

Так что глобальный базар о жанре пока проедем, надо ж оставить кому-то простор на исторические анализы и музыковедение с превозношением или низвержением, - на что уж будет охота.

Ну, а вся новейшая наша история, стало быть, занялась в прелестном дурдоме незабвеннейших пятидесятых годов... Фольклор тогда был вообще в расцвете и в почёте, - потому что никакой поп-культурной индустрией и тотальным телевидением пока еще и не пахло, и народ развлекал себя сам. Естественно, жанр Уличной песни ходил по той жизни просто в королях. Да и было чем королевствовать: наша улица в полный рост распевала весь свой золотой запас, натворённый, считай, от самых времён развития капитализма. И постоянно пополняла его при этом не менее золотым новьём, - в чём помогала, кстати, ещё и эмиграция. Так что добра хватало на всех... а как потом выяснилось - еще и на потомков.

А после того вечно светлого дня, как Усатый влез, наконец, в дубовый бушлат, народное песенное творчество взыграло вообще неслыханно буйным фонтаном. Одно слово - Пятидесятые, - ведь тогда зачирикала вся наша долбаная жизнь... О чём? - да на первый заход все распелись просто традиционным душеизвержением про любовь и погоду. Но тут же попёрло и духом эпохи, - и самым забойным номером в этом песенном фонтане пошла блатная тематика. В России ведь мода на уголовщину вообще всю дорогу стояла в явной традиции; а уж тем паче - тогда, после славных лагерных десятилетий. Впрочем, это общеизвестно. Как и то что, с наступлением на дворе этого самого "реабилитанса", первые позывы на инакомыслие и так называемое "возрождение интеллигенции" тоже проявились ни с чего иного, как с моды на распевание блата среди советских студентов и служащих. Правда, это все были игрища, но о реальной близости зоны в ту "оттепель" тоже не больно-то давали забыть. Советская власть была вынуждена начать затяжные кампании по борьбе с оборзевающей молодёжью, - и, конечно, при самом широком использовании УК. Редко нашлась бы такая весёлая дворовая компания, в которой хоть кто-нибудь не пострадал бы от пришитых статей за "тунеядство" или "хулиганство", - так куда ж тут без блатной темы... Своё не последнее место она уже застолбила навечно. Из всего этого, наверное, и повелось не по-умному обзывать "блатным" вообще весь уличный жанр.

Но, конечно, и кроме бессмертной блатной романтики в песенном мире пятидесятых навалом попёрло всякой занятнейшей левизны, - чем дальше, тем и раскидистее. Чего стоил хотя бы заваренный из окурков Запада фольклор нашей первой духовной оппозиции - стиляг! Золотой, в общем, век, и только... А в апофеозе душа улицы расчирикалась до того, что к её мелодиям примазалось ещё одно "возрождение" - недобитой большевиками российской поэзии, - это был зачин на известную, и теперь уже переобсосанную историю под названием "авторской песни"... Исторически тема, конечно, здесь совершенно отдельная. Но как её не задеть? - ведь и в жизни всего нового музыкального фольклора эта струя прошла далеко не мимо. И даже его духовно, прям таки, обогатила - никогда до того не слыханными высокими материями типа философской лирики и прочей интеллигентской неврастении. Всё это, правда, быстренько и отстегнулось в их собственный, бардовский, или как там его ещё? - КСП-жанр; но всё равно - увлечённая улица ещё долго подхватывала оттуда клёвые вещи... пока такие встречались.

Ну, а в итоге-то, - что говорить,- это стали, конечно же, жанры разной породы. И особливо - в дальнейшем, когда судьба КСП понеслась уже в сплошном трагифарсе. Конечно, Советской власти любить его было не за что, но ведь и не скажешь, чтоб органы так уж яростно их мордовали... Однако к концу семидесятых этих "детей оттепели" тихо и прочно опустили в самый сопливейший конформизм. Зубы вышибли напрочь...(а, кстати, известно, что это значит по зоновским понятиям). Они ж не придумали лучшего, чем возвести эти сопли в свой принцип, и даже знак "элитарности", - что ж, попутного хрена...

Но вернёмся в наши бедовые пятидесятые, к истокам магнитного блатотворения.

Итак, по стране разливался блатняк и прочая левизна, и, конечно, под соответствующий настрой публики над всем этим безобразием с ходу навис неотвратимый успех. Но с этим успехом, надо сказать, отмочилась ещё одна великая хохма - ведь в него внесли грандиозный вклад всё те же родные Советская власть и Коммунистическая партия! Хоть и помимо желаний, конечно. Да и потом ещё сколько могли - стабильно его обеспечивали, - а всё своей культурной политикой... Элементарно, - ведь от такого океана дерьма у нас шёл на "Ура" и без особого разбору любой намёк на любую альтернативу официозу. Под это дело поползли в рост вообще все наши левые достижения; ну, а что ж блатняку оставалось? - только вперёд...

Правда, ни хрена хорошего, разумеется, в этом не было, и подгадила вся эта "хохма" в итоге тоже нехило. Ясное дело, - голод на левизну, а от него - неразборчивость, - первейшая почва для обильной халтуры. Так и вышло. Но было кой чего и похуже... Смех смехом, но идиотизм-то советской идеологии и культуры имел и прямую задачу - формирование нового человека; ну, и исполнял... С успехом, падла. Кто ж соврёт, что ею совсем уже по мозгам не задетый? Все мы оттуда... Уж какой только "андеграунд" не пыжился объявить себя культурной оппозицией совдепу, - и от всех за версту тем же совком и несло. А в широких народных массах нежелание жить по установкам коммунистического воспитания во что вылилось? А в то, чего только и можно было у нас ожидать - самое махровое и одиозное мещанство, не более. И советской системе, кстати, было оно глубоко чуждым только по лозунгам; а по натуре-то, чем для властей не подарок: клоп-обыватель? Власть, видать, в это въехала, - клоповник развёлся. Казалось бы, всё это чистая социология, но для музыки от неё-то как раз и дозрела главная гадость - жлобский спрос и клопиный социальный заказ на самую дешёвую "клубничку" под блат. Куда деваться? - это тоже источник и составная часть популярности блатняка в СССР, - печально, да мимо уже не проедешь...

Впрочем, дешёвка дешёвкой, и фиг с ней; это только мелкое примечание, и жанр не портило, - до поры до времени. Потом-то, конечно, засрали его капитально... ну, да хрен ли теперь отстаивать первоначальную чистоту идей. Понимай каждый, как хочет, - где дерьмо, а где что.

Вот такая она и была - нескучная жизнь, из которой заварилась вся наша свистопляска. Последним аккордом тут ещё до волшебности вовремя подоспела небольшая такая, чисто техническая фенька, оказавшаяся в итоге не слабее всех социально - культурных реформ и свобод - магнитная запись! Впрочем, кому у нас надо рассказывать про это чудо советского образа жизни - магнит-самиздат... Масштабы, конечно, были тогда у него смешные, но всё равно - уже на самых первых, причём единичных, магнитных комодах наш песенный фонтан стал расходиться в невиданных темпах и тиражах. Вот так, к концу пятидесятых, когда народ вовсю страдал по дворам и подворотням блатными песнями, закрутились, стало быть, и первые магнитные ленты соответствующего содержания. И даже довольно разнообразного: нечто было из эмиграции, что-то - из той же авторской-бардовской, которую по моде жизни, естественно, тоже завлекла блатная тематика, - ею и до маэстро Высоцкого многие баловались... Ну, а вместе с этим, конечно, с ходу пошли гулять, сшибая успех, и записи широкоизвестного народного блатняка в незамысловатом подгитарном исполнении всяких самодеятельных шансонье. Правда, еще была жива, и явно у них сквозила, память о профессионалах этого жанра, что блистали когда-то до Октября и при НЭПе в кабаках, и даже на эстраде... Так что художественный уровень все-таки был. Ну что ж, пела улица, пела, да и попала на ленту, - пока что всё шло на уровне пареной репы. И наверное, ни хрена б глобального и не вышло из той кустарной стихии первых записей... когда б не взялись умные люди всерьёз и ударно это дело организовывать, - "раскручивать", как теперь говорят. Ну, а кто на такое имел способность в те полуподвальные времена? Вообще, вокруг блатняка отиралось немало умников - типа всяких энтузиастов, собирателей и изучателей. Но главнейший момент состоялся именно в том, что на эту раскрутку нашлась уж в натуре - Организация...

Была такая! - в те бесконечно далёкие времена неколебимого социализма по культурным центрам Союза уже в полный рост функционировали целые тресты частнопредпринимательской звукозаписи. Завелась она аж в домагнитную эру, с "рентгениздата",- то есть, самопальных грамзаписей на старой рентгеновской плёнке; ещё при живом Усатом, кстати... В царстве свободы пятидесятых она, конечно, вовсю распустилась; ну и, почитай, 40 лет пахала на поставках народу запретных западных плодов и отечественного подполья. Организация, ясное дело, была непростая; и выросла, кстати, она не на пустом месте и в полном нелегале, а при негосударственных студиях Промкооперации, - прикрытой в 1960 году нашим кукурузным мечтателем. В общем, система у них там была отлажена, как паровоз; одно слово - советский бизнес... Впрочем, сейчас не об этом. Так вот, эта левая звукозапись и стала главным героем истории советского магнитного блата. Хотя чего уж там на хрен "героем" - автором! -ведь история эта всецело их происками и состоялась... И состоялась именно в том, что наша музыкальная "мафия" прибрала со временем весь блатной жанр, и раскрутила на нём первый в СССР, жутко кустарный, но всё-таки натуральнейший "теневой шоу- бизнес".

Такова была "общая часть", а если переходить к конкретной, - в Питере под закат пятидесятых процвёл едва ли не самый мощный синдикат подобного рода, - с него-то всё и покатилось... Люди там были не валенки, нос держали строго по веяниям жизни, и, соответственно, в ассортименте их левой звукопродукции блат с ходу пошел традиционным товаром. Начиная уже с эмигрантщины во главе с великим Петром Лещенко, которую к нам ещё на рентгенах качала, естественно, эта же мафия. Ну и, конечно, начало нашей лихой истории записей отечественного блатняка эта контора схватилась раскручивать в самых первых рядах. Всё, что надо было - уже созрело, и раскрутка сразу пошла просто обвальными, - для тех времён, - темпами. Так что теперь трудновато уже и сказать, - кто там, собственно, был первее других, и кидал закладные камни. Про легендарную фирму Руслана Богословского "Золотая собака", про работавших с ним подпольного певца Сержа Никольского, а также различных поэтов и музыкантов, все уже рассказал живой участник - Борис Тайгин, и портить его пересказами незачем... Но время действительно было очень смешное, и несмотря на все усилия Партии и Органов, занимались подпольной музыкой многие. И, конечно, всю мешанину тогдашних затей и идей сейчас тоже фиг воссоздашь... Судьба им бросила карту по-разному - почти всё растворилось в грядущих бурных потоках, но от иных занялись крутые дела и великие начинания. Ну, а одному из тех "пионеров" отвалилось вообще злое счастье - стать в 70-е звездой и эпохой советского блата под всем известным именем - Аркадий Северный.

Да,- Аркадий Северный! - об чём разговор... "Король блатной песни", - так повелось его называть, хотя трудно придумать что-либо более банальное. И разве можно его обозвать каким-то одним словом? Просто - Аркадий Северный! И не так уж важно, какой это был "след" в мировой музыкальной культуре. Главное - в нашей советской жизни это было ЯВЛЕНИЕ. И каждый, кого оно когда-то задело, прекрасно помнит, чем все это было... Тут и рассказывать нечего. А тем, кто этого не прожил, - тем более: оперируя понятиями современной жизни его, пожалуй, хрен объяснишь. И дело тут опять-таки не только в его музыкально и артистически блатной гениальности, - сдается, что в Северном, как ни в ком другом, чуть ли не вровень с этим надо считать и Легендарность...

Уже многие навосклицались о том, что его постигла фантастическая и чисто советски абсурдная популярность, которая просто обалдеть на чём создавалась: подпольная запись и кустарно-домашнее переписывание из рук в руки. И что только у нас можно было на одном этом поиметь такую всенароднейшую известность... Хотя чего уж так удивляться - все это было как раз вполне логично и правильно, - в контексте той, советской системы. Система была нелогичной, - но пёс с ней, сейчас разговор о Северном. Да, в какие только края от Питера до Чукотки, и "сферы" - от бомжей до блатной и партийной элит, не залетал на магнитных лентах его уникальный вокал! И вот так, почитай, весь Союз столько лет крутил взахлёб эти записи... ни фига абсолютно при этом не зная - а кто ж он в натуре такой? Ну и, естественно, столько о нём натворили легенд...

А он для народа и был - одна сплошная легенда, и вот в этом как раз и состояла вся суть этого уникальнейшего явления по кликухе "Аркадий Северный". Не просто легенда даже, а целый сборник -эпос!- невероятных преданий, сказаний и басен, - закрученных музкоммерцией и вразнос раздутых и растиражированных щедрой народной фантазией... и, конечно, на сто вёрст далёких от того, кем был человек Аркадий Дмитриевич Звездин.

Тут бы, конечно, самое время вставить хоть пару слов о тех долегендарных временах, когда он был ещё просто Звездиным, - да об этом всё уж рассказано... и, честно говоря, было б чего такого особенного там рассказывать... Был человек, как человек, весь в своем времени, без всякой необычайщины. Романа об этом явно не натиснешь... Да ещё и подумаешь, что теперь делать с истиной - ей ведь просто нечего и ловить против необозримого океана народных выдумок на эту тему. Да и вообще, наверное, надо считать, что "Аркадий Северный" - явление уже до того легендарное, что и принадлежит мифологии гораздо больше, чем истории. Так что в принципе все эти мифы уже имеют равные права на существование; и без них это будет уж просто не Северный. Вот так у нас бывает, а вы говорите - истина...

Правда, кое-какие анекдотические ситуации из его домузыкальной биографии мне попадались... Ничего не скажу про жизнь, историю и генеалогию в пролетарском городе Иванове, - я там не был, и больше, чем уже расписано, не навру... А вот про Питер... честно говоря, тоже фактов гораздо меньше, чем вопросов. Например, про контору "Союзэкспортлес", где довелось трудиться простому советскому служащему Аркадию Звездину. Она находилась на Гладком острове, дом 1. Это в порту, у самого конца Екатерингофки, только на другом, естественно, берегу, не на материке. Глушь страшная, туда и сейчас не ходит никакой транспорт. Потому рассказывали, что работнички, которым домой к семье спешить не надо было, просиживали там, бывало, и ночами. Не ради ударной работы, конечно. Я вот и думаю - пел же Звездин на этих вечеринках.. И не мог же не быть там хоть какой-нибудь раздолбаный магнитофон! Так что, может, и записи тех времен (пусть некачественные) могли уцелеть...

Но это не все! В те времена на любом предприятии должна была быть самодеятельность, просто обязана - по разнарядке. Для этого у профкома и соответствующая статья расходов была. Предполагалось, конечно, что там будут петь кантаты о Ленине, но если на предприятии находились умные люди - из самодеятельности делали очень веселые вещи. Тот же В. Шестериков так и организовал на своем "Красном Октябре" самодеятельный джаз, и мог приобретать инструменты на казенный счет... Так вот, а что если Звездин участвовал в самодеятельности в "Союзэкспортлесе"? Что они там пели - джаз? Или он уже пробовал блат? (Гитарный-то уже, вроде, был!).

Впрочем, всё это, так сказать, мысли, а вот интересный факт. В. И. Кингисепп ничего не говорил о "Союзэкспортлесе", - то ли он про это место работы Звездина и не знал, то ли забыл... Но зато "начало Северного" точно связывал как-то с районом порта, - не то Рудик Фукс познакомился со Звездиным в тех краях, не то Звездин в период их знакомства там обитал... В общаге, что ли? Я тогда про этот "Союзэкспортлес" тоже ничего не знал, и насчет порта мимо ушей пропустил, - ну, не все ли равно, где? А вообще, можно интересно раскрутить...

И еще - мне давно рассказывали, что Аркадию Звездину довелось побывать в рядах Советской армии, в летной части, но я всерьез как-то это и не воспринимал. Теперь у Шелега прочитал, - оказалось, правда. И тут вспоминается одна из первых радиопередач еще советского радио, где начали говорить об Аркадии Северном - где-то в 1989 году. Так вот, там о его биографии рассказывали очень мало, но упомянули, что среди всего прочего был он летчиком. Я тогда только хмыкнул - а космонавтом он, случайно, не был? А теперь думаю - ведь болтаясь в той вертолетной части, он наверняка пел на пьянках в офицерском собрании. Вот и интересно, каких фантазий потом понарассказывали его однополчане?

А ежели разбирать "биографию" легенды, то начинать, конечно же, надо с того исторического момента, когда веселый парень с гитарой Аркадий Звездин явился, или был предъявлен, известному питерскому коллекционеру, бизнесмену и держателю студии Рудольфу Израилевичу Фуксу (тогда его ещё звали просто Рудиком). Только вот о том, когда и как это случилось, теперь все рассказывают по разному... и сам Рудольф Израильевич - в том числе... И винегрет получается страшный: по Фуксу первая встреча со Звездиным - это далекий 1963 год, а первые записи - где-то потом; по Борису Тайгину - 1962, и даже не только в смысле встречи, а и первых студийных, и даже оркестровых записей!... Ну, компиляцию Шелега все уже знают: встреча и записи 1963-го были случайными, и без последствий; а вторая встреча, и собственно, начало Северного - выходит, 1967-й. С. И. Маклаков свою первую встречу с Северным обозначил 1969-м... А все известные записи Северного датированы после 1972-го. Вот и извольте делать выводы.

Впрочем, одной сути никакая версия не меняет, - заплясало от Фукса все - однозначно. И музыка, и Легенда эта самая.

И какой бы случай не свел Фукса и со Звездиным, но "раскручивать" Аркадия Фукс, конечно же, стал не случайно. Он, с его вкусом и понятием, сразу врубился: такое в каждом дворе не валяется...

И об этом позвольте маленькое лирическое отступление. Чего уж там говорить - это надо слышать... Аркадий Звездин певцом был от Господа Бога, и мир ещё не слыхал ничего даже издали похожего на этот неповторимый блатной вокал. Можно было, конечно, выискать в нём "параллели" - то от Утёсова, то от Армстронга, то от цыганщины; но целиком это был - только Северный. А захоти его классифицировать или обозвать каким-нибудь термином? - фиг. Блатной - он и есть блатной. Чего ж о нём ещё скажешь? Безусловно, был музыкален, но и рядом не пасся с правильной музыкальностью тех же Лещенки или Рубашкина; да и неправильность- то была чисто звездинская: не хрипота, не сиплость, не "надтреснутость" затасканная,- северность! А какие манеры он вытворял всякими, звездинскими же, штучками - протяжками, придыханиями, надрывами, подвываниями, (или научнее: тремоло и вибрато); да ещё черт-те чем, что и не обозвать словами. И не просто ж для украшений - разыгрывал теми примочками всякие, громко говоря, и мысли и чувства... драматургия! Короче, надо такое только услышать. Это - Северный.

Так что Фукс на свою удачу мог только радоваться - привалило ему натуральным блатным маэстром...

Тут же Звездину навесили и сценический псевдоним, - правда, об его авторстве тоже есть разные версии... Способные довести исследователя до психушки.

Вообще-то, все как-то считали, что это изобретение Фукса... Сам Рудольф Израильевич в мемуаре на виниловом диске "Мелодии" вспоминал, что кликуху придумал звукорежиссер Виктор, фамилию которого он забыл, - причем, было это на той загадочной записи Северного с ансамблем в середине 60-х, с музыкантами и аппаратурщиками из осколков легендарной фирмы Руслана Богословского, - записи, которую считают то ли утраченной, то ли вообще несуществовавшей. Борис Тайгин рассказывал про ту же запись, и фамилию звукорежиссера вспомнил - Виктор Смирнов, но на авторство псевдонима заявил себя... Ну, а Виктор Иванович Кингисепп, у которого вообще было трудно отличить истину от добросовестных заблуждений, и сознательных мистификаций, сначала просто вспоминал о своем подельничестве с Фуксом; а прочитав те мемуары с диска, развел туман, что он - и есть тот самый Виктор...

Вот такие гуляют версии... Ну, да и пусть себе будут. Фукс сделал столько, чего у него никто никогда не оспорит, что "крестничество" это не так уж и принципиально. А псевдоним, если вдуматься, был звучен, но вовсе не оригинален. Правда, за последующие года Аркадий так сжился с этой кликухой, что она уже и перестала казаться банальной. Северный так Северный.
И вот гениальность импресарио Фукса с самого начала проявилась в том, что он начал творить эту самую Легенду о Северном. Причем по понятиям самого что ни на есть профессионального шоу-бизнеса. Правда, ни про какой особенный бизнес тут пока и не пахло, но шоу уже началось, - Фукс принялся лепить народу покрасивше некий легендарный образ блатного артиста Северного... Хотя, с другой стороны, может он и сам тогда до конца не соображал, что созидает какой-то там "имидж", и для каких "сверхзадач" вообще всё это мифотворчество, - просто в стране и настроения были такие... сказочнические. Вот как-то сами и получались блатные фантазии в тему, а уж народишко раздувал - старался. Голод-то на эти дела был - дай Бог...

Правда, если Фукс действовал по интуиции, то это еще больше говорит за его гениальность... но, как велят все те же законы жанра, режиссер остался в тени - по уже намечающейся легенде корифеем должен был рисоваться только он сам - Аркадий Северный.

Ну, таким его все и воображали уже с первого услыхания. И, кроме того, хоть жиганил Северный ещё совсем не с почтенным стажем, многим те записи пригрезились вообще наследием аж Бог знает какой старины. Так и пёрло из них колоритом чего-то такого... минувшего, - во всём, до последней мелочи; наводился прям дух красивого бывшего мира с ненашенской жизнью... И ладно б от содержания песен, - уже от одних интонаций! Впрочем, это мои личные фантазии, конечно; а кто-то там мог еще и не такое услышать... И уж ясно, что все эти заводящие воображения штучки - вовсе не плод целенаправленных режиссерских происков, - просто делали так, что фантазия разыгрывалась. У кого какая.

И, в общем, слепилось в народных преданиях, что Аркадий Северный - знаменитый собиратель и исполнитель блатного фольклора, и, конечно же, сам блатной,- причем старый и тёртый. (Не диво - голосом под "солидный возраст" в свои неполных тридцать косил он как за родное). А многие с ходу пришили ему и авторство всяких малоизвестных уличных песенок из его репертуара. Уже сто раз говорилось, но повторюсь, что эту версию - сразу в помойку. Хотя всё равно ж мы говорим: "песня Северного", и по праву - они уже так сжились с его исполнением, что иначе и не назовёшь...

Ну, а таким уж круто блатным рисовался он только от изобилия блата в тогдашнем фольклоре. А вообще-то тут надо б заметить, что для Звездина с самых дебютов было характерным не зацикливаться на чистом блате, да и вообще ни на чём "чистом", - он работал действительно в Уличной Песне, всех её стилях и жанрах... Впрочем, Фукс, импресарио, как уже говорилось, с безупречным вкусом, старался, чтоб в пределах концерта стиль выдерживался четко. В отличие от позднейших концертов у Маклакова, которые зачастую были не вполне гармоничной окрошкой. Там Северный вправду пел все, что можно назвать уличным жанром, а то и с дополнениями. Критерий, по-видимому, был простейший: лишь бы не то, что поют по радио... И не скажешь при этом, чтоб выходили его манеры в масть абсолютно всему; но, тем не менее, так он всю жизнь и пел. А на него, видать, глядя, этот репертуарный размах у многих в магнитном блате потом повёлся традицией.

Итак, уникальным манерам Аркадия Звездина с ходу навесился первый успех. Да ещё какой - у публики это пошло за чистую классику, и притом не только у фраеров-дилетантов. Всё-таки он со всей своей самобытностью неплохо освоил и всякие традиционные штучки бульварно-блатного музицирования. Чего уж тут говорить, чем это было для нас, кроме жажды на левизну вообще ничего не соображавших? - заоблачная вершина блатного искусства... А уж в сравнении с общим подворотненским побряцанием... - вообще.

Северный пел. Заторчавший народ, в том числе и свежевозникшая в те годы с понтом люмпенствующая интеллигенция (вместе, конечно, с интеллигенцией нормальной, обывательской), прилежно развешивал и раззявливал. Фукс процветал.

Зацвело, естественно, и других. И тут об одном таком же фольклористе как не сказать пару слов - о Косте Беляеве... Именно потому, что он нисколько не был похож на Северного; притом не только по части музыки, но и по легендарности. Впрочем, одно с другим связано. Беляев, конечно, имел свой фейерверк манер с приблатненным шармом, - но это был, в общем-то, только высший пилотаж обычного дворового пения. А Северный казался певцом из другого мира... Неудивительно, что вся последующая до наших дней блатная капелла если канала не под Высоцкого, (что было основным вариантом), то так и слышался Беляев. А вот фиг отвяжешься от такой "незамысловатости"... Ну, и популярности у него с Северным были вообще - две абсолютных разницы. Почти точняк, что в мире магнитного блата аж до самой глубины семидесятых именно беляевские записи были самыми всенародными... а точнее даже сказать, - народными, потому что шли они, можно сказать, в анониме. В чём весь и прикол, - при взахлёбной популярности записей как-то совсем не возбуждали интересов публики имя и личность их исполнителя: Беляев да и Беляев; ну, и не обломилось ему никакой мифологии. А почему? - что тут скажешь... Специфика имиджа. О котором Костя, конечно, как поначалу и Северный, сам ни секунды не думал; уж просто такой получился, слишком свойский, что ли... Впрочем, чтоб в это окончательно въехать, надо много слушать и того и другого, на пальцах объяснять ломно.

Кстати, если уж мы помянули Высоцкого, надо сказать, что его первые записи начала шестидесятых тоже породили буйную волну легенд, может, еще и покруче, чем вокруг Северного. Но народ очень скоро узнал, что Высоцкий - артист театра и кино, не так уж мало снимающийся, кстати; да и от уголовных песен он отошел... Так что все последующие легенды о Высоцком касались уже только его личной жизни, а это малость другое...

Ну, и развёлся, конечно, ещё не один табун подобных исполнителей блата; и грех соврать, чтоб уж слишком пониже сортом... Пока что панель на таланты не обнищала. Кто-то начинался еще в те же года, что и Северный, другие вдохновлялись примером, - в общем, к концу шестидесятых магнитный блатняк уже стал в России заметным явлением. В любом дворе можно было наткнуться на ленты с мерзкокачественными записями уже немаленькой хунты блатных менестрелей. Репертуар все гоняли примерно один и тот же, музыкальными изысками тоже пока не пахло. Один чёрт, - народ всё заглатывал на лету, - благо, для интереса по тем временам не до хрена-то и требовалось. Производство, конечно, было чисто кустарнейшее, - чтоб хоть кто-то тянул до режиссёрских замашек Фуксовского треста... чегой-то не помнится. Но как бы там ни было, а некоторые шансонье, - вернее, записи их, конечно, - тогда поимели тоже немалый кусок популярности и не один год на плаву ... И тут, наверное, надо сделать маленький экскурс из туманного Питера, и рвануть в солнечную Одессу, потому что в конце шестидесятых именно она выступила в авангарде этого дела. Ну и было б смешно, если не она! - уж чем-чем, а традициями нашей музычки этот город был богат, как никто другой. У европейского Ленинграда их было куда меньше, и оказался он в лидерах магнитиздата скорее из-за технической продвинутости и вольнодумства.

Ну, и что вам сказать за Одессу шестидесятых? - это, конечно же, прежде всего Алик Беринсон! Ресторанный певец, выступавший в сопровождении хоть и простенького, но все же ансамбля, и начавший работать в блате сам, без особого руководства продюсеров из мира музыкальных коллекционеров. Только и донесла молва, что студийно писал его какой-то Григорий Михайлович, (фамилии которого уж никто и не вспомнит), а остальные - лишь как любители, которым выпадало счастье побывать на мероприятиях, где пел . Беринсон... Да, личность была ну просто сверхлегендарная; правда, с примечанием - в народе его имя знали немногие, и обзывали те записи просто "одесситы". И что ж это был за эпос про "одесситов"! Не поймешь даже, с чего народ тащился больше - с музыки (все-таки это были одни из первых ансамблевых записей, пусть и незатейливые), или с самого уже факта, что есть у нас такое подполье. Но ту легендарную атмосферу вокруг "одесситов" можно расписывать до бесконечности. Все равно тот, кто сам этого не кушал, - не поймет, как и про легендарность Северного... А мы про все это и вспомнили, чтоб тоже сравнить немножечко с Северным. Тем более, он в те годы только еще разворачивался. Но хоть всесоюзная популярность у записей Беринсона настала, пожалуй, раньше, чем у Северного, вряд ли соврешь чего-нибудь про "влияние" одного на другого, как и про Беляева... Талантливые люди действительно делали не под Маяковского, а под себя.

Впрочем, и это еще не все за Одессу, - знаменитый музыкальный деятель Станислав Ерусланов вспоминал, что в 1968 году тоже делал запись блатных песен в исполнении Виктора Ефимчука, - при аккомпенементе анасамбля! (Правда, запись эту мир слышал только в виде римейка, сделанного в 70-х...). В этаком не то утесовском, не то лещенковском стиле... Да, в Союзе открывалась новая, громадная страница - блатняк оркестрованный, но в эту историю мы залезем несколько позже... Ну, а про других исполнителей той эпохи надо работать археологу - от них почти не осталось ни имён, ни, тем паче, записей, - новые буйные потоки блата семидесятых похоронили всё так, что теперь уж и не отроешь...

А в общем, уровень вышел как раз по той жизни, и на нём наш блатняк спокойненько и крутился до тех самых потоков... Ну, а Северный был уже Северным, и уже сам делал жанр, и строил советскому блату светлое будущее. О чём и сам ещё, правда, не знал. В общем, об этой стройке не худо бы рассказать особо.

И тут, наверное, надо ж вспомнить за те гениальные "одесские" циклы... Впрочем, они настолько великолепны, что расписывать их - только портить. Миша Шелег поступил проще - целиком процитировал. Правда, только один концерт, и причем второй обозвал первым. Мало того, - вообще самым первым... То есть раскрутку Северного Фукс, мол, прямо с этого и начал... Ничего не скажешь, легенда красивая, не хуже народных. Только вот все современники-соратники Фукса, и сам Рудольф Израильевич, излагали совсем по-другому: Фукс уже кое-чего таки да наработал с Северным, когда их компания добралась и до Нее, - до самой до Одесской Песни... Впрочем, в чем-то Шелег был прав - настолько стильные и театрализованные вещи и впрямь появлялись впервые. Так что творчество Северного, да и Легенда о Северном, может, и раньше начались, но подлинно всенародный фурор пошел, конечно, отсюда.

Добавить к этому можно только несколько слов. Одесский жанр, конечно, вещь непреходящая и беспроигрышная, но Фукс знал и другое - тогда в народе мода на одессизм переживала очередной подъём. И что интересно - даже советский кинематограф в этом тоже отметился! Почти что ни один фильм про революцию и гражданскую тогда не обходился хотя бы без кусочка одесского колорита. Неудивительно - таки ж это вещь... Базарить об этом можно до бесконечности, как и вообще за Одессу, но сказано про них уже достаточно до фига, и не стоит разводить одессоведение. Но, скажу я вам, лезть в Одессу - идея была борзоватая. Облегчалось дело разве что тем, что в Совдепе одесский жанр, мягко говоря, не культивировался, и понятие о нём у народа было вполне размытое. Да и по самой-то Одессе болтало его уже в каком-то задроченном виде. При желании можно было выделить несколько, как обзываются искусствоведы, "школ", - хотя какие там к чёрту школы. Хрен поймёшь, как уж постигал жанр тогда еще не побывавший в Одессе Аркадий Северный, но нахватался он, по всему видать, от самых разных манер, а пуще всего - еврейского балаганства. В натуральной Одессе оно таки было изюминкой, а Звездин, конечно же, и перебрал, и нанёс отсебятины, но ничего - проехало! В Питере это сожрали вообще за подлинный одессизм, да и в Одессе тоже не обижались. Правда, таков, слава Богу, и жанр, - пока обходится без догматических канонов.

Так завсегдашний интерес публики к Одессе заполучил своё, но, естественно, не наелся, а только разыгрался; а легендарный образ Северного молва тут же обвешала всякими одесскими вариациями. Кто б теперь поверил, что он из Питера?!

А о жанре "радиопередачи", кстати, надо добавить, что с этим вышла ещё одна нехилая пенка из серии наведения понтов: Северный действительно распространялся не только магнитной перезаписью, но и по эфиру! Ведь в те весёлые года почти в любой дыре процветало нынче уже неактуальное и позабытое радиохулиганство,- так называемое. А тут еще и запись прикидом под "радиопередачу", ну, и гонялась эта контрабанда в эфир - только так; а контора Фукса даже не особо и напрягалась - среди советских радиохулиганов хватало добровольных энтузиастов. Записывать, правда, с тех радиохулиганских передач получалось, само собой, хреновато... Однако популярности Северному они накрутили. Солидно работала система!

А драматургический тот прикол - литературно-музыкальные композиции-моноспектакли и театр у микрофона, между прочим, был вообще - натуральным открытием нового жанра в левом магнитиздате. Творили люди, воистину... Ну, и понятно, с какой разинутой варежкой воспринимался такой театр на фоне обычных записей с пьяных посиделок. В общем, к середине семидесятых сделалось ясно, что из компанейского затейника-запевалы вышел в натуре оригинальный блатной артист Северный, с капитальным "творческим багажом". Как известно, в такой театральной манере у него пошла еще целая обойма записей. Было и вообще почти чистоганом художественное слово-осколки из приблатнённого романа "В Проточном", из нэповского наследия Ильи Эренбурга. Ещё спектакль был "Песни Севера" - густой зоновский блат... Правда, лагерного антуражу и понтов под авторитета в законе Северный нахватался по типу, как и "Одессы", - а всё равно интересно. Да и тема - кого в России не тронет? Песен таких за советские времена напелось немеряно, подобрали их Звездин с Фуксом, вроде бы, с толком; трёп к ним оформился тоже в струю, - в общем, театр пахал! Потом пошёл концертик из такой недавней, но уже вызывающей ностальгию дворовой лирики пятидесятых, с базаром о великом движении стиляг. А полным атасом стал концерт, который он учудил из старинных русских народных песен. Начиналось это словами: "Нам, любителям и собирателям так называемого блатного жанра, и старых русских каторжных и тюремных песен, часто больно и досадно, когда слышишь, как ругают этот жанр, уходящий своими корнями в седое прошлое..."; ну, и так далее, в духе хвалы и защиты. Если подумать,- то сморозил маэстро полную и чисто российскую лажу. Ну что ж, бывает... Кто из нас не страдал потребностью что-то доказывать стенам? А ведь блатняк и сам по себе достаточно грандиозен, чтоб в упор мочиться на чью-то там ругань... а уж прославлять-то его Звездин никак не мог лучше, чем просто своим исполнительством, без теоретической базы. Но тем не менее...

Ну, а сам концерт вообще - вышел из всех рядов... Подход-то в принципе был и не новый - даже в дебрях советской музыки, слава Богу, всегда трепыхались чьи-то порывы спеть российскую старину не так, как долго и гордо нам вешала оперная школа со всяким академизмом-филармонизмом. То есть не выпендриваясь техническим блеском вокала, оставляющим от песни какой-то трупно-формалиновый препарат, а с живыми чувствами, прежде всего... Не сказать уж прямо, что в уличном виде, но, по крайней мере, с оглядкой на улицу. Таких порывов набралось на целую плеяду от Руслановой до Бичевской; хватает их и до сих пор, хоть уже и с другими крайностями. Но суть, конечно, не в этом. Есть - да и слава Богу...

Ну так Аркадий Северный тоже решился сделать свой вклад в это благородное дело. И - вложил... Спел, как сумел, - наверняка без мудрых замыслов; а вышла просто смерть музыковедению. Такое то есть "своеобразие", что враз, хоть убейся, не скажешь - шедевр, или наоборот... Правда, этим и стоит внимания.

И в эту же серию чудес, наверное, надо поставить концерт "О шансоне и шансонетках".

...Да, затяжная, наверное, получилась повесть о звездинских творческих поисках... - но ведь этим тогда создавался вообще сам жанр магнитного блата. Никакое буйное конвейерное производство семидесятых и восьмидесятых ни хрена по сути нового к этому не добавило.

Ну, и конечно, для полноты картины, нельзя не вспомнить, что кроме всей этой студии, Звездин и его гитара вовсю совершали концертно-гастрольный гудёж по всяческим хазам. Чем дальше - тем выше в "свет", с подачи того же Фукса; в салонно-околобогемных кругах он завсегда был своим чуваком. Успех и популярность у Северного в этом весёлом мире не переводились, - гуляли там красиво... От тех "концертов" тоже, вроде, остались кое-какие записи, очень интересные своей экспромтностью под пьяные вопли и звон посуды. Намного больше осталось воспоминаний об этом, а еще больше - откровенно воспаленных фантазий...

И вот чтоб таки не хватало конторе таких успехов? - а ведь были и ещё "эпохальные" начинания... Возжелалось и музтресту товарища Фукса показать свои - с понтом не хуже, чем у холуёв официоза, "солидные" возможности; да и музыкальные идеи об оркестровке, как уже говорилось, тоже болтались по умам... И вот в начале 70-х - (тоже спорно- 1972 или 1974), уже на гребне своих подгитарных записей, Северный испробовался и в усложнённом сопровождении,- не оркестр, конечно, но всё же - с аккордеоном и фоно. Тем не менее музыка там получилась очень стильная, а уж тем паче на те стерильные времена... Ну, натуральный деликатес для блатолюбивой публики.

А об истории этой записи тоже имеются целые горы взаимоисключающих версий. Была ли это первая оркестровая запись, или первой была все та же, полумифическая, 60-х годов, - из воспоминаний Фукса и Тайгина? Между прочим, многие их вообще путали, - так как более ранней оркестровой записи Северного никто не слышал, то и рассказ Фукса проецировали на нее. У Кингисеппа вообще было ничего не понять - в его каталогах эта запись тоже называлась "концерт 1964 года", что не лезло ни в какие ворота. Правда, объяснял: для конспирации. А на хрена такое кокетство, сказать не мог.

Впрочем, версия Шелега не умнее - он обозвал это "Первым Одесским концертом", когда каждый младенец знает, что "Первый одесский" - это совсем из другой оперы...

...Так что оркестровую историю можно отсчитывать с этой записи, где за фоно сидел Саша Резник, а за аккордеоном - Костя... Памяти которого, как всем известно, и посвящался один из следующих концертов с начавшимся отсюда же ансамблем "Четыре брата и лопата".

А про этот ансамбль и его концерты, слегка забегая вперед, надо говорить особо - это были первые записи Северного с оркестром, и, на мой взгляд, непревзойденые. Не удержусь, чтоб не сделать про них очередное лирическое отступление. Среди всей блатной музыки нашего времени это был сплошной особняк... Уже и стилем не обзовешь, - тут рисовалась совершенно своя, ни на кого не похожая Музыка; прямо-таки залётная из иной жизни. Только и можно сказать, что она канала по принципам одесского джаза,- своею собственной дорожкой...

А что такое одесский джаз? Наверное, просто струя модернизма в нашей старинной эстраде и музычке кабаре, ресторанов и всяких прочих кафешантанов начала ушедшего века. Одесский, видать, потому, что джазовая зараза впервые пролезла к нам через одесский порт, а вообще-то такой стиль в момент сделался всероссийским. (Утёсовская "версия" о том, что весь джаз в Одессе и родился, конечно, стрёмней и патриотичней...). Итак, одесский джаз. Он почти и не взял от классического джаза американо-негроидных ритмов и гармоний, предпочтя родные - русско-цыганские и еврейские; а у джаза подстрельнул только принципы импровизационных изощрений вокруг оркестровки, ну, и конечно, некоторый набор музыкальных примочек... Ну так и вышла клёвая вещь! И до того, видать, это самому блатняку понравилось, что и стал он во всю свою последующую историю аналогичным образом совокупляться с самыми разными стилями по текущей моде... пока и не докатился до современной диско-попсушной дебильности. Но джаз - это был джаз. И надо ж понимать, чем был для публики этот натуральный одесский джаз в наши семидесятые! Одно то, что блатняк выдавался в такой уникальной упаковке, и обратно - что такая высококлассная музыка шла с таким блатным содержимым... - убивало, и всё. И еще с каким улётным искусством заструячили этот джаз "4 брата"! Создавался ну просто в натуре эффект присутствия в старой Одессе. А то ли и вправду воскрешали они её дух, то ли сами изобретали - уже не всё ли равно?

Ну, а в прикиде ещё и подпольщины это всё получалось, сами понимаете, - вообще... На грани оргазма.

А вот как получился такой одесский джаз в Питере? - а просто взял и собрался, - вернее, просто взяли да собрали его Рудольф Фукс и Владимир Ефимов... Звучит-то просто, а если вдуматься - здорово отдает чудом... Ленинград, конечно, был джазовой столицей, но колорит?! - так сразу, и так качественно... Впрочем, я ж не знаю генеалогию тех музыкантов, - может, Одесса была в крови, а это - неизлечимо...

В общем, ансамбль был - типичный кабачок девятьсот лохматого года, и каждый в нем виртуозно импровизировал свою партию в очень своей манере. А самыми душезаворачивающими были пассажи фоно Александра Резника, а всё это вместе... вместе это и было - "Четыре брата и лопата"!

И, соображая цену такого искусства, отстегнули ребята на проигрыши и композиции даже больше времени, чем на текстовую часть (что блатному жанру, казалось бы, вовсе не по натуре), - и очень правильно сделали. Конечно, нельзя сказать, что если в песне "Цыпленок жареный" полторы минуты слов развести десятью минутами музыки, это поднимет её до оратории; но определённый пафос этим наводился... На уровне был и подбор песен из блатной классики - мелодии поинтересней да посложней, и слова поумнее. Ну, и кроме того, всё это чётко легло в гармонию манерам Северного, или - Северный в гармонию музыке, один чёрт. Короче, тут каждая вещь - музыкальный Эрмитаж, и о каждой пиши хоть роман. Вот были же музыканты, воистину впавшие в жанр, помимо всяких вывертов моды и бизнеса! Правда, оно и писалось ещё до обвальной коммерциализации...

Интересно, кстати, еще вот что - в народном представлении создание оркестровых концертов Северного рисовалось совершенно диаметрально истине. То есть так: крутой подпольный блатной мэтр Аркадий Северный (каковым его все уже и считали) стал уж настолько крутым, что завел себе и высококачественный оркестр, с которым где-то выступает... А уж то, что его кто-то там пишет - уже дополнение. Ну, что-то издали похожее на то, как делал Беринсон. Легенда, конечно, очень красивая - здорово, видно, грела людей мысль, что может быть такое великолепное подполье в нашем задроченном коммунистической идеологией обществе...

Но что самое обидное - истинного продолжения эта музыка не получила! И тогда кроме них и Жемчужных никто тягой к староджазовым традициям особенно не страдал; а достойных продолжателей вообще не нашлось. Весь советский блат рванул совсем по другому болоту, и можно теперь вообще считать чудом, что были на свете блатные джазмэны.

Всё это уже история. Сыграют, может, иные ещё и не хуже, но колорита того уже не собрать, - никогда...

И для меня в этой истории самым вопиющим остается не только вопрос - как могло ТАКОЕ возникнуть в те странные времена, но и как ТАКОЕ могло заглохнуть - и музыкально, и исторически!

А заканчивая разговор об истории создания концертов с "Четырьмя братьями" можно только сказать, что её ещё надо разгребать и разгребать. Не буду и говорить про версии Шелега, который выдумал никогда не существовавший ансамбль "Бандиты" и перепутал напрочь все концерты... Но про создание того, который был известен у всех коллекционеров как "Первый Одесский", а теперь обозван "Фартовый яд" или "Шел трамвай десятый номер", мне ничего вразумительного слышать не приходилось. И вообще, этот концерт принято рассматривать как единый, а у В. И. Кингисеппа он был побит на две неравные части, отличающиеся характером записи, а при желании можно было услышать и некоторую разницу в оркестровке... Из туманных комментариев Кингисеппа мне показалось, что когда-то это и были две разных записи. Не все известно и про концерт "памяти Кости-аккордеониста", начинавшийся песней "Об Одессе-маме"... И уж не будем возвращаться к первому концерту с Резником. Просто мистика - самые интересные концерты выпадают из общего ряда не только музыкально, но и исторически, и про них никак не связать концы с концами!...

... Но возвратимся в гитарное время. Северный работал уже с Д. М. Калятиным и с С. И. Маклаковым... Тут особенно хочется пройтись по такому маклаковскому шедевру, как "Лука Мудищев". Это, конечно, идея была интересная... Вообще, "ненормативная лексика" и половой юмор, - похабщина то бишь, - мощнейшие залежи русской субкультуры. Костя Беляев нашел там просто неиссякаемую жилу. Правда, у него была как-то все современная бытовщина, а вот Маклаков с Северным решили почтить вниманием классику... А так как "Луку" в России все знали с детского сада, то найден был гениальный ход - не декламация, а мотив рок-н-ролла! И Северный это заделал действительно классно...

А вообще надо сказать, что с этими "продюсерами" Северный работал очень продуктивно, и, наверное, даже слишком. По сравнению с высоким художеством лучших Фуксовских концертов тут местами попёр товар без признаков режиссуры и с несколько халявным содержанием. Особенно это было заметно в самом и без того приедаемом и утомляющем жанре - слезоточивой подзаборной лирике, на которую Звездина почему-то упорно тянуло... Явно не получалось накручивать километры записей и всю дорогу держаться на уровне.

А причина совсем не хитра: блатняк-то всё ж не бездонная бочка, а качественное новьё прирастает раз в год по Божьей милости. Пролетела лафа первых записей, когда с репертуаром проблем вообще и не возникало, потому что по народу болталась неисчислимая прорва такого добра - бери да выбирай. Вот уже многое и выбрали. Для концертирований, конечно, хватило б до конца света, а для студии - фиг, на повторах не накатаешься. Рынок, правда, пока нельзя ещё было назвать обожравшимся, но интересы публики как-то уже отплывали от той, старой фени. Хотелось чегой-то новенького...

И тут принято считать, что Сергея Ивановича Маклакова осенила гениальная идея об оркестрованном блатняке, но, честное слово, мозги ставить раком ему тут явно не пришлось. Ведь уже существовали разные подобные записи, и такие шедевры, как концерты, сделанные Фуксом. Но и Фукс не изобретал никакого велосипеда: сама-то идея вовсе не с неба рухнула - соответствующий музыкальный материал существовал уже хрен знает как давно. Причем существовал не как исторический факт, а спокойно цвёл в Советской стране вдоль и поперёк; и ходить-то за ним надо было не дальше ближайшего кабака...

А на кабаке, правда, малость придется застрять, - здесь тоже своя, ещё та, история... Есть чего рассказать про выродившийся в 80-е, а теперь уже и самостоятельно не существующий ресторанный жанр,- в пятидесятых-то он был действительно Жанром! Это была музыка при своём уме, - не побиралась "добром" от официальной эстрады, а сама имела, чего сказать. Если вдуматься, обалдеешь: как только тогдашний кабак умудрился торчать в оппозиции лажовой "культуре" своего убогого времени! Сегодня даже трудно проникнуться всей бездной этого убожества будней великих строек начала пятидесятых, когда на танцплощадках надо было под ментовским надзором изображать - страшно сказать - бальные танцы: па-де-патинер, па д`эспань, и прочую па д`-ебень, прошу прощения; большая эстрада истерически тошнила Родиной, Партией, Сталиным и всяким остальным Ульяновым-Лениным; а музыкальные критики соревновались, кто сильней заклеймит за пошлость полудетскую песню "Ландыши"... Клёвая жизнь, ничего не скажешь. На Западе джаз гордо реял в днях своей золотой осени, но что с того, если в Совдепе он был почти запрещённой музыкой. Только в ресторанах и исполнялись какие-то вещи из джазовой классики. Притом, говорят, наши лабухи умели делать и своё, - и очень не слабо. Но самое главное! - в кабаке исполнялись и уличные песни, причём в хорошей джазовой оркестровке! Они подбирались прямо с панели, и оркестровались. ...Тут придётся лезть в историю ещё глубже, потому что началось это дело аж в былинные старорежимные времена, со всяких трактирных и балаганных оркестриков и цыганских хоров. Тогда, в конце XIX века, городской фольклор в России вместе с капитализмом был на крутом подъёме; и к началу века следующего, Богом убитого, из всего этого вырос, выражёвываясь музыковедческим сленгом, "мощный пласт российской музыкальной культуры". На нём расцвела и тогдашняя, ещё не вполне отличимая от кабака, старая русская эстрада, которая с постоянным успехом гоняла уличный фольклор, и сама сочиняла, естественно, в тех же манерах и стилях. Ну и, стало быть, улице тоже песнями не должала. Кстати сказать, на такой "кровной связи с народом" и стояла вся изначальная суть и сермяжная правда Эстрады; по крайней мере, когда её гордо пытались поставить выше этого - ни хрена хорошего не выходило. Не лучше, впрочем, и сейчас, когда эта связь осуществляется строго через задницу: эстрада культивирует самый низкокабацкий ширпотреб, и навязывает его народу... Но о нашем упадке плач ещё впереди, а пока что - о взлётах. Рассказ влез в старинную эстраду, а это - отдельная тема не на один энциклопедический том. Впрочем, не так уж мало о ней и говорилось, и даже в совдеповские времена; правда, хвалили её тогда в очень выборочных местах, а больше зудели про упадничество, мещанство и дурновкусие (нам бы такую дурноту), но это так, к слову... Дело вообще не в обилии музыковедения - и без него у нас со старинной эстрадой знаком абсолютно каждый, и, стало быть, долгий базар ни к чему. А в нашей истории замечательно то, что кабак с той эстрадой повязан был не только в музыке, потому что и история им досталась далеко не музыкальная... Однажды пришёл Великий Октябрь, который, как уж известно, в своём строительстве новой жизни повёл полную ликвидацию всей этой контры, то есть российской культуры; чего уж там говорить о какой-то эстраде. Однако через разгул благословенного НЭПа наша живучая музычка всё ж таки зацепилась и в ресторанах Совдепии. Упадочную эстраду разгромили тоже не сразу, и даже её король Вадим Алексеевич Козин надоел системе только в самом конце тридцатых... Но один чёрт - разгромили. Как не фиг делать, прихлопнуть могли б и кабак, но каким-то необъяснимым капризом товарищ Сталин в 30-х годах решил оставить в советском обществе такие единственные островки роскоши - рестораны; причем в виде, почти неизменившемся с времен НЭПа... И каким-то Божиим попущением именно там нашей музыке и удалось отсидеться.

Вот так она и дошкандыбала до пятидесятых. Всё по тем же традициям кабак продолжал петь улицу, и всё так же шлягеры этого жанра, рождаясь и оркеструясь в ресторанах, с успехом откочёвывали в народ.

Ну, и конечно, снабжал нас тогда родимым кабацким угаром всё тот же благотворитель - Запад! Оно и понятно, - там, в русских ресторанах, белая и бело-розовая эмиграция продолжала эту музыку куда размашистей наших, задолбанных светом бессмертных идей. Вот и текла к нам, - через ту же, естественно, левую звукозапись,- музыка их кабаков на пластинках Петра Лещенко, а позже - Бориса Рубашкина, Ивана Реброва, Петра Астахова, Бориса Немирова, очень многих цыган, а потом ещё других, и других...

Такой вот у нас был кабак - неофициальная музыка тех лет. Правда, нашим левым музколлекционерам работать именно с ней-то почти и не пришлось, - не так уж развита была звукозапись в пятидесятых... А жаль. К концу шестидесятых, правда, стали появляться, как уже поминалось, первые записи оркестрованного блата - Беринсон, Ефимчук, и др.; и музыка их была самая что ни на есть ресторанная. А Беринсон, как известно, и записывался прямо в ресторанах Одессы и Киева. Но в это же самое время в ресторанном мире СССР закипела совсем другая история...
А была история очень простая - когда ввалились шестидесятые с их музыкальными революциями, все стили и жанры пошли кувырком прямо к бениной фене; и тут уж была не очередная перемена мод - занималась новая эра... Тоже нехилое было время, да жаль - мало хлебнули мы от него. Джаз уже и отцвёл, и отплодоносил вагоном всяческих стилей и стиляг, и мирно сплывал себе на заслуженный отдых с эстрады в элиту. А с Запада, как известно, вламывался Рок...

Как он вломился, и что из этого вышло, - тема очень большая, разнообразная и отдельная; а к нашей музыке тут имеет касательство только один моментик. От недопонятых первых аккордов рока в России раскачалась волна с глупым именем "ВИА", - довольно милая, кстати; кто ж тогда знал, во что она выродится? И подарило нам времечко то золотое целую обойму невыразимо прелестных, до соплей бесхитростных песенок на перехлёсте блюза с романсом; красивше сказать: романсизнутых бардовских мелодий и приблюзнутых ритмов раннего рока. Они запрудили и рестораны, и клубы, и дворы - как их рыдали тогда под гитару на лавочке! Кое-что дожило и до наших дней, и даже ещё и поётся... А вот если взять оттуда все самые поганые манеры, - так в девяностых это отличненько полеглось на компьютер, и стало в попсе верхним гопницким идеалом.

Советская власть тогда решила проявить к этому безобразию мудрый подход - то есть не запретить, а возглавить... И довольно быстро, в 1966-67 году, появились официальные ВИА - всякие "Гитары", голубые и поющие. Там, конечно, царил худсовет, но они все равно были еще интересны, - выродилось это движение в тошнотворные штампы лет через 10... Но еще интересней, конечно, были ВИА самодеятельные, некоторых можно даже обозвать - полуподпольные: "Орфей", "Сокол", "Галактика", "Лесные братья"... Правда, их записали в свою епархию историографы самодеятельного советского рока, что в общем-то и законно. В 70-х вся подобная самодеятельность шла действительно все глубже и глубже в Рок, а любительские ВИА, делающие что-то типа оркестрованного КСП, или этого самого блюзороманса, как-то быстро рассосались... Но музычка не пропала - и опять-таки в ресторане!

Да, ресторан наш тогда от этого процесса, конечно, в сторонке не отсиделся, и кабацкие коллективы тоже понесло перелаживаться на этот стиль "ВИА". Они электрифицировались, упростились, обсовременили приёмчики оркестровки, - всё дальше и дальше от остатков снобеющего джазообразия... И ресторанный джаз умер. А там как-то и вообще наш ресторан перестал выступать законодателем мод и оплотом левой музыки. Конечно, в меру способностей лабали по ресторанам западный рок, и еще раньше именно там родились первые глупейшие русские тексты на классический рок-н-ролл; но по-настоящему делать в России рок довелось уже вовсе не кабаку. Это - совсем из другой истории.

Но зато тут, под самый занавес шестидесятых, и осенило по всей стране ресторанную братию, что вся наша бульварщина - и новая, и старая, и эмигрантская, и бардовская (её уже до фига набралось),- сверхклёво пойдёт в этой примодернованной электрической обработке по кличке ВИА. Куда там джазовой зауми! И понеслась...

Враз в 1973 году подоспела и запись, - стояли-то уже времена всенародной магнитофонизации, - запись одной из ресторанных команд столицы Колымского края города Магадана. Почему Магадан? - конечно, не потому, что там сплошные уголовники, - к началу семидесятых их там уже было и впрямь не больше, чем в Москве. А потому, что была там у людей северная надбавка, а из красивой жизни - только ресторан. Так естественно, не для того, чтоб там слушать о том, что "жила бы страна родная, и нету других забот". Лабухи Магадана это прекрасно понимали, и большие бабки отрабатывали честно. А так как северные бабки и впрямь были большими, то и музыканты в Магадане собрались непростые.

Их заводилы теперь уже общеизвестны: звукорежиссер Леонид Павлов и клавишник Анатолий Мезенцев. Шелег писал, что через ту фирму прошли почти все столпы эмигрантского блата 80-х - Гулько, Могилевский и Шуфутинский, - кузница кадров, да и только... Непонятно одно, - почему он обозвал ансамбль ресторана "Магадан", делавший эту историческую запись, "Встреча" - "Встречей" гораздо позднее обозвались осколки этого коллектива. А тот концерт у всех коллекционеров назывался "Mагаданцы", или "Mагаданские ребята"... а в народе, кстати, - такой вот нонсенс - все те же "Oдесситы". В российской глубинке и тогда, и потом так обзывали вообще без разбору весь магнитный блатняк...

В общем - очередной свет с Востока; хотя изначально сложился этот ВИА-кабацкий стиль, конечно, ближе к западным рубежам. Конкретнее место его рождения, наверное, и не определишь - стихия и впрямь сразу стала буйной и повсеместной. А Питер, кстати, здесь заподозришь меньше всего - больно уж этот стиль отдавал провинциализмом... Где-то в это же время появились похожие кисловодские записи; наверняка, где-нибудь и в других ресторанах Союза тоже были попытки... Но как бы там ни было, принято считать, что первая такая глобальная и качественная запись родилась всё-таки в Магадане. Конечно, писал этот концерт Леонид Павлов пока безо всяких далёких мыслей и планов, просто, так сказать, зафиксировал... Про репертуар этой записи можно, не очень приврав, сказать, что в неё сплылась вся стихия ресторанного жанра. Слабали её как раз характернейшей ВИА-музычкой - две гитары на электрическом ходу, нечто по кличке органола, естественно - ударник; и к сему - грамотная и качественная игра, и полный ассортимент улично-ресторанных шлягеров. Причем запись была заделана на очень не хилом для тех времён техническом уровне.

Конечно, ни хрена принципиально нового магаданцы миру не выдали, - просто умело изобразили то, что уже понабралось в тогдашнем кабацком творчестве. Но запись подала всем очень заразный пример и импульс, и подобный поток совсем захлестнул рестораны нашей Родины. Да и сегодня те песни если кем-то вдруг исполняются, так всё под те же магаданские интонации... Что ж, - воистину классика!

Да уж, - были эпоха, и люди-титаны... А как говорить без патетики, если уже в 1974 году наша подпольная, и во многом еще кустарная, музыка выдала в блатном жанре такое разнообразие - от одесского джаза Фукса до магаданского ВИА! А ведь и еще были просто талантливые певцы и музыканты в ресторанах разных уголков Союза, исполняющие блатной жанр, от которых просто не осталась записей. Музыкальные коллекционеры еще не могли охватить всех. А создавать исполнителей и ансамбли своими руками, как Фукс - тогда это было еще крайней редкостью...

Ну, а что же наш знакомый С. И. Маклаков? Впрочем, хоть концерты мастерил действительно лично сам Маклаков, но нельзя же ему, в самом деле, отдавать монополию на идею. Говоря об "идейной базе" зарождения оркестрованного блата, надо учесть, что мир питерских музыкальных коллекционеров был не так уж мал, существовал, несомненно, обмен идеями, и пора, наверное, вводить понятие "синдикат" или "контора" - коллективный разум музкоммерции. Так вот - что же наша контора? - хлебалом не щёлкала, куда там. Если уж кабаком пятидесятых она почти не занималась из-за своей слаборазвитости, то теперь пропустить это дело никак не могла. Тем более, что у них, как уже говорилось, резко встала проблема модернизации блата. Здесь пару слов надо вставить и про эмигрантщину - она, конечно, тоже пошла в масть и в спрос, Рубашкин - так тот вообще в одно время стал жутко всенароден; но импорта было в те времена явно мало, с восьмидесятыми не сравнить... Ведь эмиграция той волны делала музыку исключительно из интересов собственной ностальгии, а уж никак не нужд советского рынка. Вот и бросил свой взор синдикат на просторы Отечества... где в полный рост расходился ВИА-кабак. Ну, как же было нашим тузам левой звукозаписи не положить глаз, а следом - и лапу на всё это дело? - оно пришлось тут в струю прямо на удивление. И, кстати сказать, это было последнее в нашей кабацко-уличной музыке, что возникло стихийно и выросло самостоятельно, а им осталось только его использовать. Дальше всё возникало и творилось уже при самом активном и непосредственном участии... Правда, надо бы тут особо отметить, что речь идет именно о музыке, в смысле - о музыкальных гранях Уличной песни, а не о жанре вообще. Он пока что жил сам по себе... до поры до времени.

Короче, коллекционерский мир занялся кабацкой музыкой, и, надо сказать, довольно резко... Но был на всю эту затею и ещё один сильнейший мотив; естественно - рыночный... Дело в том, что благосостояние и культура советского человек неуклонно возросли, - и рынок жаждущих левизны, соответственно - тоже. Чем-то ж надо было его удивлять. На западный рок клиентура была немалая, но пока что совсем отдельная, а основная толпа, похоже, сама ещё не вполне въезжала, от чего бы ей падать... Ну, а наши гиганты мысли из синдиката конъюнктуру народных чаяний просекли тогда чётко... а то, по высшему пилотажу шоу-бизнеса, и сами те чаяния если уж не навязали, так подтолкнули. Впрочем, опять без особых усилий. Тогда и ежу понятно было, что к жанру такого популярного, и уже официально благословлённого, движения ВИА так и напрашивается тема "подпольщины"... - Ну так самый кайф простому советскому обывателю! Пикантнейший антураж: запретность, подполье, - а "политика" вся при этом не больше фиги в кармане; "богемство" со всей своей липовой романтикой, да еще с блатным прононсом, скандальность... Беспролёт. Кстати, с чего наш интеллигетствующий клоповник с таким же понтом вдруг увлекался Высоцким или сов.роком? - а просто и в них выискивал всё такое же. На что они, правда, отчасти и сами толпу провоцировали.

Но, чтоб лишний раз никто не удивлялся: весь этот антифилистёрский пафос, конечно же, не о жанре. Он-то не виноват в том уреловском ажиотаже вокруг себя, и в тех козлах, что лепили и лепят всякую парашу "под блат", ориентируясь на эту жвачную аудиторию... Ну, и наша знакомая музкоммерция на её запросы тогда принюхалась неспроста, - первейший рынок сбыта; да и чем его на уши ставить - не высшая математика.

В общем, идея дозрела. Наша необсохшая рок-самодеятельность на такую шоу-роль в те поры ещё не тянула, да и не вписывалась в коммерческую систему; это уж кроме того, что у неё был совершенно свой, сопливо-умствующий народец-"пиплз". А советский народ хлебал пока в массе баланду ВИА - популярен был жанр, хоть и вода водой... Ну, не обречена ли была на успех идея "нелегал-ВИА"? - да железно один конец: увлечь широкие-недалёкие толпы. Так какую ж музыку и запускать в этом подполье, как не улично-кабацкую; тем паче - кабак её уже обкатал в законченном виде... Ну, а про то, как этим решались музыкальные проблемы блата, уже нечего и говорить - сплошное светлое будущее. Вот так всё сложилось один к одному, - прямо как в сказке! И контора, понятное дело, с неслыханным энтузиазмом рванулась на раскрутку этой чудесной музыки. Капусту-то стричь им светила ну очень радужная перспектива...

А если кто хочет красивых и громких слов, - так рисуется прямо высокий порыв сохранить традиции нашей старинно-кабацкой эстрады перед натиском западного кича... хотя в натуре-то сомневаюсь, чтоб этот "патриотизм" чесал их в виде такой выраженной идеи. Вот, правда, насчет капусты надо оговориться - по сравнению с современным шоу-бизнесом все это было никакой не коммерцией, а просто таки искусством для искусства... И у многих деятелей, как это ни парадоксально для современных понятий, интерес делать и саму музыку, и даже все эти к ней шоу-имиджмейкерские примочки, все же стоял первее и выше перспектив наживы!

...Ну, и надо, естественно, понимать, что все эти социально-психологически-музыкальные подоплёки так хорошо и стройно раскладываются сегодняшним умом, а тогда-то никто ни о чём подобном даже и не думал. И уж конечно, ни один из творцов ВИА-блата не прокручивал такие глобальные анализы социально-культурных процессов, и не творил грандиозных планов на их основе. Всё сложилось в основном так... самотёком да по наитию. А что ж - стихия, она такого навыдаёт, что нам своим хилым умишком ввек бы не напланировать. На том и стоим.

Автор Дмитрий Петров.

Источник: http://www.blat.dp.ua/legenda/leg1.htm